Связь времён: Трапезникова Елена

     Бабушек у меня не было. Одна из них так и не стала бабушкой, умерла в далёком для нас 43 году под Сталинградом от тифа. Другая - весной 44 в деревне Красная горка, Тихвинского района, Вологодской области (теперь это г. Пикалёво Ленинградской области). В прошлом веке цементный завод разросся, поглотив и наш дом, и кладбище. Остались только мамины воспоминания о том, как бабушка провожала дочерей на войну со словами: «Сынов отдала, а девки-то куда»? Вырастила бабушка десять детей, почти все вернулись после Победы, а она так и не дожила до конца войны.

     Зато у меня была прабабушка Пелагея Игнатьевна Озерина (в девичестве Ветютнева). Жила она в станице под Сталинградом. Когда я только появилась на свет, ей уже было 83 года, она была, почти неподвижна, беспомощна. Она из тех казачек, которых и раскулачивали, и ссылали. При всей своей неподвижности она была кладом народной мудрости. Казалось, что она уже совсем ни на что не способна. Но именно она научила меня прясть шерсть на самопрялке, вязать носки, а главное терпению в рукоделии. Она  сумела научить меня этому раньше, чем я научилась читать и писать.

     Второй урок рукоделия я получила от мамы - Ветютневой Любови Александровны. Фронт, офицерская жена, гарнизонная жизнь, раннее вдовство, дети, отсутствие специальности. И в 53 году мама начинает учиться шить, чтобы хоть как-то выжить. А чтобы выжить, надо было шить хорошо и много. И она шила. Вновь вышла замуж, но продолжала шить. Дома всегда были лоскутки, примерки, журналы мод, красивые женщины. А мама всегда занята, и всегда говорила, что не хочет дочери такого тяжёлого хлеба. У неё никогда не было свободного времени, чтобы меня учить. Мне казалось, что моё детство прошло с папой и его бабушкой. Окончив школу, я уехала в институт, в Москву. Жила далеко от мамы до тех пор, пока она не стала нуждаться в помощи.

     Прошёл год, как её не стало. И теперь могу написать самое главное. Шить меня научила мама. Её пример, её движения, опыт, который всё время был передо мной. Теперь я понимаю, что ни слова, ни уроки не дают того, что даёт личный пример. Сегодня её назвали бы перфекционист. Она для достижения совершенства готова была смётывать, перепарывать, переделывать. В шитье она была самый требовательный судья и к себе, и к другим. Когда я уже начала шить и приезжала к ней в гости, всегда знала, что ни один дефект моей работы не останется не замеченным. Обижалась. И это тоже были её уроки, бесценные уроки. Как жаль, что мы это понимаем, только когда теряем.

     На фото 1947 года  прабабушка сидит справа, рядом с ней её племянница Озерина Марина Митрофановна. Стоят её внуки, правый мой  папа Иван Тимофеевич Ветютнев. 

    На фото 1967 года Пелагее Игнатьевне 90 лет, а мне тогда - Ветютневой Лене - почти семь.

    У меня есть ещё надежда найти ветку Озериных в Волгоградской области. В интернете даже попадалось сообщение, что есть люди, которые ищут раскулаченных Озериных.      Мою Пелагею Игнатьевну с пересылки помог вернуть домой Ворошилов, мой дед - её зять Ветютнев Тимофей Иванович - с ним в Гражданскую воевал.