Связь времён: Надежда Абрамычева

Жила-была девочка, и было у нее две бабушки (и ни  одного дедушки). Добрые люди  шутили с девочкой, и говорили – «Какая ты богатая! У тебя две бабушки!» А девочке казалось, что это так просто – две бабушки. А вот то, что бабушки - это богатство, она поняла только тогда, когда выросла. А в ее детстве и в юности две  очень разные бабушки прекрасно дополняли друг друга. Одна бабушка – бабушка Анюта (Анна Никитична), была коми-бабушка. Она и говорила с девочкой только по коми, а девочка отвечала ей по-русски, но они прекрасно понимали друг друга. Другая бабушка – бабушка Саня  (Александра Алексеевна) - была русская (из вологодских земель), образованная, начитанная, модница-красавица, работавшая до самой пенсии в Коми филиале РАН. Бабушка Анюта пекла пышные коми-шаньги с картошкой, бабушка Саня – чудесные ватрушки и рассыпчатое печенье. Бабушка Анюта солила грузди, которые сама и собирала, бабушка Саня – варила черничное или какое-нибудь другое варенье из ягод, которые для нее собирали племянницы. Бабушка Анюта вязала носки и варежки, ювелирно вывязывая пяточки и пальчики на четырех тонких спицах. Бабушка Саня строчила на машинке «Зингер» юбочки для внучки (скроенные на уроках труда в школе),  и научила ее завязывать узелки в конце машинной строчки (всегда, когда завязываю узелок, обязательно вспоминаю бабушку). Бабушка Анюта тайно меня крестила в далекой церкви за городом, о чем я долго и не знала, хотя перед моим отъездом в институт (в Ленинград) она дала мне крестик, который всегда висел на углу иконы, стоявшей за занавеской на окне. Жаль, потерялся тот крестик в моих многочисленных переездах, но когда я в зрелом возрасте задумалась о крещении, я поняла, что я  откуда-то всегда знала, что я крещеная. Бабушка Анюта – это бабушка моего детства, а бабушка Саня – моего студенчества и молодости (когда я бывала в Сыктывкаре уже наездами). Тихие разговоры на ее крошечной кухне за чаем с ватрушками приносили  умиротворение в мятущуюся молодую душу, создавали  ощущение дома и уюта  после питерско-московской суеты. Домовитость, умение создать уют и теплый дом без вычурности и излишеств, гостеприимство, незлобивость, терпение – это бабушка Саня.  При этом уважение к себе, верность своим интересам. Пока могла, она ходила в республиканскую библиотеку за книгами и журналами, всегда много читала (я не раз перехватывала у нее книжки). А ее маленькая квартирка была воплощением вкуса, который создавался, например, большими фарфоровыми статуэтками (тем самым фарфором ЛФЗ, который теперь стоит в антикварных  магазинах!), репродукцией саврасовских «Грачей» на стене, портретом  Есенина с трубкой, красивыми покрывалами и идеально белыми наволочками с ришелье, чудесными чашечками с розовыми цветами.

Конечно, жизнь обоих бабушек была полна драматизма, как жизнь всего этого поколения -  погибшие в войну мужья, голод, лишения, болезни на исходе жизни. Но рядом с печалью всегда была и радость. Они были в кругу родных и близких людей, в своей семье, у них подрастали дети, появлялись внуки. И вот теперь их  нет. Что же они оставили нам? Думаю главное – добрую память о себе. О них есть, что вспомнить доброе и хорошее, что рассказать детям. Память не вычеркнула их,  сохранила их лица, голоса, руки, даже запахи, а, главное, их заботу и любовь. Вот  бы и мне прожить жизнь так, чтобы внуки вспоминали обо мне  с удовольствием и радостью!